11. Волчьи лапы и лисий хвост


Аньяна погибла, пытаясь сдержать Синее пламя. Чернокнижники сумели подчинить Тени. А до этого специальный отряд Соколов пятьдесят лет искал и вырезал чернокнижников целыми деревнями, не щадя ни женщин, ни детей. И хотя бы Мира должна была об этом знать. Должен был знать и Аргорад. А Белава? А Беремир? И знали ли капитаны, что чернокнижники не начинали войны? Чем больше Лель говорил, тем сильнее у Атли раскалывалась голова и тем больше появлялось вопросов, ответы на которые Атли знать не хотел.

Но были и хорошие вести. Оказалось, что Лель не единственный, кто пережил падение Гвардии. Незадолго до обрушения, когда им с Аньяной стало известно о диверсии, он сумел увести группу из десяти Воронов в подземелья и запечатать за собой проход. Это было рискованно, ведь темницы могли и не уцелеть, но вести Воронов через парадные двери казалось ещё опаснее: Лель решил, что там их точно будут ждать враги.

Укрываясь за грохотом битвы, Лель с ещё одним Вороном-чародеем заново открыли подземный ход, через который тридцать лет назад вывели Жнеца. Земля, ещё помнившая прикосновения магии, поддавалась легко, а обвал оказался совсем небольшим, за ним открылся широкий проход, вдалеке шумела река. Проход вывел Леля в Даргородский лес – теперь у них была возможность покидать своё убежище и наведываться в город за припасами.

– Мы решили, что у себя под носом чернокнижники не будут нас искать, – сказал Лель, ведя Атли по коридору, вглубь бесконечного лабиринта темниц. – Они прошлись по обломкам в поисках выживших, никого не нашли и на том успокоились.

– А что с корпусом Журавлей? – спросил Атли, на ходу зашнуровывая заботливо приготовленную Лелем рубаху.

Лель печально посмотрел в темноту.

– Его тоже разрушили. Кого-то из Журавлей поймали и убили. Некоторых из тех, кто сумел скрыться в лесу, мы нашли и привели сюда. Кто-то решил на свой страх и риск остаться в городе, чтобы помочь раненым. Что с ними, я не знаю.

– А воспитанники?

Лель покачал головой.

– Они все были в центральном корпусе. Спали. И… я бы не успел… От башни ничего не осталось.

Атли ничего не ответил.

Они попали в просторную комнату, освещенную факелами. У стен в корзинах и ящиках поблёскивали камни багреца, того самого, что они с Лелем нашли в туннеле под гарнизоном, когда шли по следу Аспида. Сколько же времени Лель провел, собирая их со стен подземелья?

Сидя кругом у костра, ужинали пять юношей и две девушки. Тут Самбир, рыженькая Ворон-первогодка, которую Атли хорошо помнил, заметила его и вскочила с места.

– Капитан Атли! – крикнула она, расплёскивая похлёбку из плошки. – У Леля получилось!

Остальные Вороны обернулись, и всех Атли узнал: Самбир, Люба, Молчан, Людмил, Дробн, Мороз и Умил. Все они радостно бросились встречать своего капитана, как дети, встречающие родителей после долгой разлуки. Даже Дробн, вечно хмурый Ворон без левого уха, улыбался.

– Мы знали, что получится! Наконец-то! Мы так ждали! – Они окружили Атли со всех сторон, топчась на месте и подпрыгивая и едва ли не виляя хвостами, как щенки. И Атли не понимал, чем заслужил такую радость. К горлу подкатил ком: крохи его стаи, которую он не смог защитить, всё это время продолжали его ждать. Атли раскинул руки и заключил Воронов в объятия.

– Я вернулся.

Атли сидел со всеми у костра и, кажется, ел самую вкусную похлёбку в своей жизни. Мяса в ней не было – только лук, пшено и кусочки моркови.

– Вот обрадуются остальные, когда вернутся из города! – щурилась от счастья Люба. – Они должны были увести погоню в другую от нас сторону. Обставить всё так, будто ты сбежал на север, к границе.

Атли кивнул. Если бы он бежал, то ни за что не отправился бы домой, но чернокнижникам это было невдомёк. Логично предположить, что принц Северных Земель попробует укрыться под защитой отца.

– Какой у нас план? – спросил Атли.

– Мы тебя ждали, чтобы всё обсудить, – отозвался Лель. – Я, конечно, тоже капитан, но не воин. Так что толку в планировании боя от меня мало.

Атли задумался и обвёл всех взглядом. Люба, Умил, Мороз и Лель – чародеи. Люба и Мороз владеют стихией воды. Умил – воздухом. Лель – землёй. Самбир, Молчан, Людмил и Дробн – воины. Среди троих ушедших Воронов один чародей воздуха и два воина. Ещё четверо Журавлей-целителей: два чародея водной стихии и два – воздушной. Но в бою от них, как и от Леля, толку мало. Дареном рисковать нельзя. Итого в их распоряжении: четыре боевых чародея, шесть воинов, пять целителей и один оборотень. Против них больше сотни чернокнижников, упыри и мавки Даргорода, неизвестное количество волколаков, гулей и другой нечисти. А ещё Тени. Да, они могут напасть только в сумерках, но…

– Уже нет, – сказал Лель, и Атли понял, что уже какое-то время рассуждает вслух. – Я расспросил Сороку. Она мало что в этом понимает, но сказала, что Тени как-то привязаны к человеку, который ими управляет. И пока он жив, они материальны. И в одном человеке чернокнижники научились умещать до пяти Теней.

– Плохо дело, – пробормотал Атли.

– Хорошая новость, – Лель поморщился от этих слов, – что носитель Теней живёт недолго. Резерв очень быстро истощается, и он умирает. Не знаю точно, как долго носитель способен продержаться, выпустив Тени, но не больше четверти часа.

– Если я верно помню историю, одной Тени нужно меньше пары минут, чтобы отнять жизнь, – мрачно отозвался Атли. Ситуация выглядела неутешительно. – А сколько таких «носителей» у чернокнижников?

Лель пожал плечами.

– Во время вылазок мы видели на рынке троих, – сказала Самбир. – У них всё тело в рунах: лицо, руки, шея. Но их, скорее всего, больше.

– Если верить тому, что я слышал от Зорана, чернокнижники заняли Даргородское княжество, – сказал Атли. Наброски плана, шаткого и неуверенного, постепенно становились всё детальнее и чётче. – На остальные четыре нападать еще не планируют, а, может быть, просто сил на это не хватает. Князья пока что ждут. Нужно попробовать заручиться их поддержкой. У нас есть живой наследник престола. Более того, наследник, который сумел обрести божественную силу рода. Это должно помочь склонить князей на нашу сторону. Нам понадобится армия. – Атли обвёл Воронов решительным взглядом. – Вы тайно навестите князей и попросите у них помощи.

– А если они нам не поверят? Все считают, что царевич Дарен мёртв, – сказала Люба.

– Когда Дарен придёт в себя, я поговорю с ним. Возможно, царевич согласится отправиться вместе с вами. Он лично знаком с каждым князем и умеет вести переговоры.

– Это опасно для жизни царевича. Если чернокнижники узнают… – подал голос Дробн.

– Вы должны сделать всё, чтобы не узнали, – отрезал Атли. – План рискованный, но Люба права: князья захотят увидеть доказательства того, что наследник жив. Здесь, в гарнизоне, оставим троих Воронов и Журавлей. Будете следить за обстановкой, и если что-то случится, один из вас отправится меня известить.

– А ты куда, капитан? – обеспокоенно спросила Люба.

– Мы с Лелем отправимся в Тёмные Леса, чтобы найти способ уничтожить Тени.


По дороге в архив Атли рассказал Лелю историю Белогора. О том, как могущественный чародей полвека скрывался в Тёмных Лесах, пытаясь воскресить сына и принося в жертву ни в чём не повинных мальчиков. Как молодая чародейка Василиса погибла, пытаясь его остановить, а Атли, Кирши и Аньяна запечатали пещеру, решив сохранить секрет Белогора и оставить его героем в памяти народа, свалив всё… свалив всё на неизвестного чернокнижника.

– Самое ужасное зло мы совершаем ради добра, – сказал Лель, открывая дверь в архив и пропуская Атли внутрь. – И хуже всего то, что мы не считаем это злом. Называем вынужденной мерой, неизбежной жертвой, необходимой ценой за будущее счастье.

– Может, это искренне. Никто из нас не хочет быть плохим. – Атли не поднимал глаз на Леля, скрываясь в тени книжного шкафа.

– А разве это важно? Если в конечном итоге руки у нас по локоть в крови?

Атли не нашёлся, что ответить, и они молча принялись искать карты, которые помогли бы составить маршрут пути до Тёмных Лесов. Если чернокнижники заняли всё Даргородское княжество, то повстречать их можно в любой деревне, а потому лучше бы по возможности обходить их стороной. И если Лель ещё мог сойти за своего, то Атли со своим шрамом в пол-лица будет слишком заметен.

Лель наконец выудил из сундука карту и развернул на столе, поближе к островку света факела.

– Совсем избегать деревень не получится. Зима всё-таки, – сказал он.

– Мне холод не страшен. Я думал, чародеям тоже.

– Не замёрзну, пока полон резерв, но на подобные вещи он тратится довольно быстро. Так что лучше всё же ночевать в тепле. Если двигаться напрямик, менять лошадей и останавливаться только на ночлег… – Лель провёл указательным пальцем от Даргорода к первым деревьям, обозначающим Тёмные Леса. – Уложимся дней в шесть.

– Как быть с лошадьми?

– Если деревня или постоялый двор заняты чернокнижниками, говорить буду я. Если нет, то ты. – Лель достал из кармана брошь и выложил на стол. Серебряный ворон на полумесяце тускло блеснул в свете пламени.

– Откуда ты?..

– Зоран подарил безделушку Сороке, а она отдала мне в тот день, когда я попросил тебя вытащить. – Медовые глаза согрели Атли, и губы Леля тронул призрак улыбки.

– Спасибо, Лель. – Атли взял брошь и спрятал в карман штанов. – Без тебя я бы не справился.

– Пожалуйста. Надеюсь, вместе мы сможем это остановить.

Атли бросил взгляд на карту, потом – на Леля, который внимательно её изучал, скрестив руки на груди. Непослушные рыжие пряди обрамляли узкое лицо, коса спадала на грудь, и Лель задумчиво наматывал её кончик на палец.

– Почему ты вообще хочешь это остановить? – вдруг спросил Атли. – Ты же знаешь правду. Про то, что произошло пятьдесят лет назад и продолжало происходить все эти годы.

Лель поднял на Атли взгляд, полный горькой решимости.

– На то есть две причины. Первая – это не те чернокнижники, которых я знал. Это дикие звери, загнанные в угол жестокостью, а теперь сами упивающиеся ею. Гвардия создала чудовищ, которые в итоге отгрызли ей голову и которых теперь придётся остановить, потому что иначе они продолжат убивать. И вторая – когда сменилось командование Гвардии, я поверил, что что-то может измениться. И я всё ещё в это верю. Но, Атли, я хочу, чтобы ты знал. – Брови Леля сошлись на переносице. – Я против того, чтобы сражаться. Я хочу попробовать договориться.

У Атли от удивления перехватило дыхание.

– Договориться? Ты же сам сказал, что они чудища! – воскликнул он.

– И мы предложим им мир, – уверенно кивнул Лель. – Если есть шанс больше не проливать кровь, давай не будем этого делать.

– Зачем же ты согласился собирать армию?

– Чтобы они стали слушать.

Атли потёр переносицу. Слова Леля казались ему абсурдными. Как можно вести разговоры с теми, кто убил всех его друзей, уничтожил Гвардию и посадил самого Атли на цепь ради забавы?

– Я знаю, что они причинили тебе боль, но если мы будем вести себя так же, то это никогда не закончится.

– Предлагаешь простить их? – Атли ударил ладонью по столу, в душе закипали обида и гнев, отбирая возможность дышать.

– Для начала хочу просто попробовать поговорить. – Лель оставался спокоен. – Услышать их. Впервые за пятьдесят лет. Может быть, тогда они услышат нас. Может быть, тогда битва закончится, так и не начавшись.

– Наивный дурак!

– Возможно. Но дай мне попробовать. Сразиться мы всегда успеем.

Атли обессиленно выдохнул, закрыл лицо руками и привалился к книжным полкам. Лель не понимал, о чём просит, не понимал, чего это будет стоить Атли. Снова предстать перед Зораном и не убить его – после всего… всего, что он с ним…

– Ладно, – хрипло проговорил Атли в ладони. У него не осталось сил спорить. Лучше сейчас он согласится, и они начнут действовать, чем бесконечно пререкаться, сидя на месте. Что делать с чернокнижниками, Атли решит позже, когда они хотя бы приблизятся к цели. – Но только если все остальные гвардейцы и Дарен это решение поддержат.


Когда маршрут был составлен, Атли откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Лель шуршал страницами книги. Кто бы мог подумать, что они окажутся в таком положении? А всё, что Атли знал раньше о Гвардии, о войне, всё, во что он верил, окажется ложью. Интересно, что скажет на это Кирши. Наверняка не удивится. Этот ничего хорошего от людей никогда не ждёт.

От мыслей о Кирши у Атли заскребло под рёбрами. Где он сейчас? Жив ли? Нет, конечно жив, в этом Атли не сомневался. Он приложил руку к груди, ощущая невидимую, едва тёплую нить клятвы. Такой тонкой она была только когда Кирши покинул Северные Земли и отправился в путешествие с Хару. Значит, и теперь он далеко. Атли надеялся лишь на то, что Кирши в безопасности. А нить клятвы рано или поздно вновь сведёт их вместе, так же как и после смерти Хару. И Атли снова сможет обнять его, снова стать целым, настоящим.

– Нам бы сделать тебя более незаметным. – Голос Леля заполнил голову Атли, возвращая в реальность. – Я могу наложить заклинание отвода глаз, но оно ненадёжное и действует недолго. Весть о том, что капитан Воронов сбежал от Зорана, разлетится быстро, а у тебя слишком приметная внешность, особенно…

– Шрам? – Атли неосознанно коснулся щеки, с ненавистью вспоминая недавнее свидание с отцом.

– Я хотел сказать «глаза». – Лель внимательно следил за каждым его движением. – Но да, шрам тоже достаточно запоминающийся.

Атли неожиданно смутился, отвёл взгляд и прочистил горло.

– Эм, так можем посмотреть в хранилище, – сказал он. – Вдруг найдём подходящий артефакт? Да и хорошее оружие нам не помешает. Превращаться каждый раз в Волка проблемно, а биться нам, возможно, придётся.

Лель удивлённо захлопал глазами.

– Хранилище? Думаешь, от него что-то осталось?

– Надеюсь. Зал укрывал сотни опаснейших артефактов, думаю, Белогор должен был позаботиться о его безопасности. Крыло Воронов же не полностью обрушилось. Может быть, мы сумеем пробраться сквозь завалы?

– Даже если так, как мы попадём внутрь? Хранитель с ключами сгинул.

Атли победно улыбнулся.

– Благодаря тебе. Ну, или мне. – Он достал из кармана капитанскую брошь и подбросил на ладони. – Это не только украшение и знак отличия, но и ключ. Ты думаешь, как Ярослава сумела попасть внутрь в обход хранителя и стащить меч Велеса?

Рука Леля потянулась к груди, где прежде висел кулон капитана Журавлей, прямо рядом с татуировкой Чернобога. Но теперь пальцы сомкнулись на пустоте, и Лель виновато посмотрел на Атли.

– Я снял свой, чтобы… чернокнижники…

– Можешь не объяснять. – Отмахнулся Атли, пряча брошь обратно в карман. – Ну что, пойдём?

– Прямо сейчас?

– Ночь – отличная возможность провернуть всё незаметно!


До рассвета оставалось всего несколько часов. Лель привёл Атли к выходу из подземелий, где теперь красовалась глухая стена. Атли точно помнил, что когда-то здесь его проводила Сорока и никакой стены не было. Он удивлённо осмотрел аккуратную кладку, и тут же она зарябила, превращаясь в груду каменных обломков. Волк зарычал и недовольно затряс головой: он не любил, когда чувства его подводили.

– Немного чар земли и скрывающие руны. По сути, то же заклинание отвода глаз, только для неживых предметов, – пояснил Лель, хотя Атли ничего не успел спросить, и указал на белые знаки. – Если не приглядываться, то завал выглядит как обычная стена. Но если решишь посмотреть внимательнее, то морок сразу рассеется. Не самое надёжное средство, но лучшее, что я могу.

Лель приложил руку к обломкам и медленно выдохнул, будто бы прислушиваясь. Отбросил косу за спину и отступил на шаг, сложил ладони на уровне груди и начал медленно разводить их в стороны. Камни задрожали. И не только камни – Атли чувствовал, как заволновался пол под ногами. Всё загудело и пришло в движение. Лель коротко выдохнул и сделал руками круг, камни повторили это движение и расступились, образовав небольшой проход. Атли поспешил протиснуться в него, Лель скользнул следом и, сделав ещё один пасс, заставил камни лечь на прежнее место. Гул земли под ногами стих.

Атли затушил факел, и мир тут же потерял краски, сделавшись серым. Главный корпус упирался в небо обломками стен, и на дно этого заснеженного «колодца» заглядывала белая луна. Здесь Синее пламя не пощадило ничего, удивительно, что остались хоть какие-то стены. Лель оглянулся на Атли и ойкнул.

– Твои глаза стали золотыми и… светятся.

– Так бывает, когда нужно видеть в темноте, – улыбнулся тот. – Твой друг-оборотень тебе разве всякие свои штуки не показывал?

Лель подошёл ближе, проигнорировав колкость, и зачарованно уставился на Атли, смотря так пристально, что тому стало неловко.

– Частичное обращение, такое редкое явление, – пробормотал Лель. – Очень интересно… Удивительно, радужка увеличилась, и зрачок…

– Давай сходим в хранилище, и потом я тебе дам поразглядывать… – Атли запнулся и взъерошил волосы, подбирая слова, – что ты там хочешь разглядывать…

Лель моргнул и закивал, ничуть не смутившись.

– Да, ты прав. Лучше поторопиться, извини.

От гарнизона не осталось практически ничего: обглоданные руины, вычищенные до основания Синим пламенем. Окна лишились витражей, пол усыпали осколки и камни от разрушенных потолков, только кое-где сквозь снег и мусор проглядывал рисунок, украшавший мраморный пол. Тел не было – от них пламя оставило только пепел, который ещё несколько дней падал на Даргород вперемешку со снегом.

Атли повернул голову и вгляделся в темноту, туда, где когда-то находился кабинет Аньяны, командующей, которая погибла, защищая Гвардию.

– Она могла бы стать замечательной командующей, – угадал его мысли Лель. – Со временем она смогла бы всё изменить, построить новую Гвардию. Я по-настоящему верил в неё.

– Возможно, что-то она всё же успела изменить, – отозвался Атли. – Она привела в Гвардию тебя, а ты спас меня. Кто знает, может быть, вместе у нас что-нибудь да получится? Что-нибудь хорошее. В том числе и ради неё.

– Все эти годы я трусливо оставался в стороне. Аньяна, хоть ей и было очень страшно, в стороне не осталась. Теперь и я не могу.

Они постояли так несколько минут, молча наблюдая за медленно падающими хлопьями снега. Он бесшумно ложился под ноги, оседал на волосах и щекотал щёки, тая от соприкосновения с кожей. А потом, не сговариваясь, они двинулись дальше.

Атли шёл впереди, прокладывая дорогу. Лель, который мало что видел даже при свете луны, старался не отставать, но то и дело спотыкался. Они уже почти достигли крыла Воронов, когда острый слух Атли различил шаги. Следом за ними ветер принёс и голоса.

– Говорю тебе, я что-то почувствовал. Земля гудела, – произнёс голос. – Тут кто-то есть.

– Мёд в тебе есть, – ответил второй.

Чернокнижники! Шерсть на загривке Волка встала дыбом, Атли схватил Леля и толкнул в тень обрушившейся лестницы, которая когда-то вела в столовую. Лель сдавленно охнул, но Атли прижал его к стене и приложил палец к губам.

Шаги неумолимо приближались откуда-то сбоку, со стороны главной лестницы. Теперь и Лель их слышал, глаза его расширились от страха, и Атли почувствовал, как он затаил дыхание, а сердце его забилось быстрее, увлекая за собой и сердце Атли. Он закрыл глаза, стараясь не шевелиться: одно неловкое движение – и их обнаружат.

– Вечно тебе что-то кажется. Мы пришли ценности искать, а не на призраков охотиться.

– Хорошо, если призраки. А если кто-то из этих тварей жив остался? – Голоса звучали совсем близко. Чернокнижники вошли в зал, где прятались Атли и Лель. Атли напружинился, готовый в любой момент обратиться в Волка.

– Ага, и оказался настолько туп, что окопался на развалинах. Ты чуешь, что несёшь? Ну, и чего встал, куда идти?

– Щас, кажется, откуда-то оттуда слышал…

Атли стиснул зубы. Плохо дело. Если чернокнижники пойдут в верном направлении и будут достаточно внимательны, то рискуют обнаружить подземелья. Нужно биться. Напасть, пока они не ожидают. Правда, когда их пропажу заметят, сюда придёт ещё больше чернокнижников… Бес, что же делать?

Руки Леля скользнули по груди Атли и мягко отодвинули, создавая дополнительное пространство между двумя телами. Лель взглянул Атли в глаза и едва заметно кивнул. Сделал короткий пасс, и где-то вдалеке загромыхали камни, обрушиваясь на землю.

– Туда! – крикнул голос, и две пары ног ринулись на звук.

Атли и Лель замерли, глядя друг на друга в тревожном ожидании. Дыхания смешались, закутав лица в облако пара, будто в вуаль. Лель был так близко, что Атли мог разглядеть каждую веснушку на его коже, очень бледной, но с яркими пятнами румянца на щеках. Точнее, они были бы яркими при свете дня, теперь же, когда мир лишился для Атли всех красок…

– Ну ты и дурак! – донеслось вскоре откуда-то издалека, и Атли вздрогнул, весь обращаясь в слух. – Здание рушится, вот и шумит, а тебе, пьянице, бес знает что мерещится. Пошли домой, проспишься.

В ответ послышалось недовольное ворчание, но звуки шагов стали удаляться, пока и вовсе не стихли. Атли протяжно выдохнул и отстранился, выпуская Леля из укрытия. Тот наклонился, упершись руками в колени: похоже, его мутило.

– Ловко ты, – сказал Атли, надеясь немного отвлечь Леля и привести в чувство. – Пришлось бы иначе мне кулаками махать.

– Угу, я так и подумал, – только и ответил Лель, всё ещё глядя себе под ноги.

– Они тебя так напугали?

Лель вскинул на Атли удивлённый взгляд.

– Они? Нет. Я за тебя испугался. Вдруг они бы тебя ранили?

Тут уже настал черёд Атли удивляться, и он с трудом сдержался, чтобы на рассмеяться. Лель явно его недооценивал. Хотя у него и были на то причины: как-никак он ещё не видел Волка в бою, только с голым Атли в серебряных цепях. От этих мыслей он смутился, догадываясь, какое, наверное, жалкое впечатление произвёл на Леля.


Оставшийся путь до хранилища они проделали без приключений и неожиданных встреч. Корпус Воронов, в отличие от главного корпуса и корпуса Соколов, сохранился немного лучше: хотя и тут Синее пламя выжрало все внутренности здания, не оставив ни ковров, ни гобеленов, ни дверей с окнами, выстояли многие перекрытия, а потолки провалились лишь местами. Возможно, даже в каком-то виде уцелел и кабинет Атли, но проверять сейчас не было времени.

Дверь хранилища завалило, но сама она, почерневшая от гари, всё ещё стояла на месте, надёжно охраняя ценности Гвардии. Было лишь вопросом времени, когда чернокнижники обнаружат её и попытаются вскрыть. И кто знает, возможно, они преуспеют…

Немного чар земли Леля в сочетании с грубой силой Атли уменьшили завал достаточно, чтобы подобраться к хранилищу. В поисках нужного знака Атли стёр с резной двери копоть. В переплетении виноградных лоз, диковинных цветов, рун и волшебных существ, вырезанных в толще дерева, он наконец разглядел углубление, в точности повторяющее очертания его броши. Серебряный ворон на полумесяце соприкоснулся с деревом, ладонь Атли легла на дверную ручку. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем ручка нагрелась, заскрипели и защёлкали замки, признавая законного капитана Гвардии.

Дверь открылась, и Атли с Лелем протиснулись внутрь. Сами собой вспыхнули свечи. Здесь царила тишина и покой, будто и не было снаружи никакого пожара и никакого побоища. Мечи, луки, амулеты и артефакты лежали на своих местах, свитки и пергаменты – аккуратными стопками – на столе Мирона. Атли сглотнул ком в горле и отвернулся, тут же зацепившись взглядом за Велесов меч, тускло блестевший на подставке. Вот он, меч, способный разрубить всё на свете, меч, выкованный самим богом. Пожалуй, лучшего оружия Атли не найдёт.

Лель ушёл вглубь зала, скрывшись за полками, а Атли подошёл к мечу и осторожно провёл пальцами по оплетённой кожей рукояти. Волк не любил волшебные вещицы, как и в целом не приветствовал любую магию, и Атли ждал, что сейчас он недовольно зарычит, но тут Волк принюхался и завилял хвостом, будто приветствуя старого друга.

«Чудеса», – подумал Атли, чувствуя, как невольно начинает радоваться вместе с Волком. Решив, что это добрый знак, Атли уверенно поднял оружие и взвесил в руке. Двуручный, но удивительно лёгкий, отлично сбалансированный, меч лежал в руке как влитой, а Атли казалось, что и сам он вдруг стал сильнее, могущественнее, что теперь, с этим мечом, он может ворваться в Царские Палаты через парадный вход и отсечь Зорану голову…

– Нашёл! – Лель появился из-за полок, но остановился как вкопанный, вперившись взглядом в Атли. – Ого…

– Что? – Атли настороженно поглядел на друга.

– Ты как-то… изменился. Стал… красивее и величественнее. Почти светишься.

Атли с сомнением посмотрел на меч, вспоминая Ярославу, которая казалась ему гордой и непобедимой королевой с оружием Велеса в руках. И как она в один миг превратилась в обыкновенную уставшую женщину, когда меч из рук выпустила. Атли вернул оружие на полку.

– А теперь?

Лель удивлённо заморгал, и Атли понял, что красота и величественность сошли с него, едва пальцы отпустили рукоять.

– Удивительные чары, – восхищённо протянул Лель, подходя к мечу. – Они не просто красят владельца меча, они заставляют других смотреть на него иначе. Вселяют трепет, восхищение, веру… – Слова Леля превратились в увлечённое бормотание, он провёл кончиками пальцев по рукояти. – Потрясающе, просто потрясающе. Это совершенно точно не под силу чародеям. Такое странное чувство в сердце… – Он коснулся груди, будто прислушиваясь к себе. Взгляд его опустел, лицо вытянулось, словно то, что Лель услышал, удивило его. Губы тронула задумчивая улыбка. – Такие чары могут творить лишь боги…

Атли кашлянул, возвращая потонувшего в своих мыслях Леля в реальность. Он вздрогнул, обернулся и несколько мгновений смотрел на Атли так, будто и вовсе забыл о его присутствии.

– А ты что-то нашёл? – спросил Атли, и Лель наконец встрепенулся.

– Я нашёл тебе оберег. – Он продемонстрировал небольшой круглый медальон, усыпанный камешками. – Если я правильно расшифровал руны на обороте, то он позволит скрыть твою внешность. Правда, как ты при этом ты будешь выглядеть, я не знаю, но мы можем проверить!

Лель набросил медальон на шею Атли, отступил на пару шагов. Лицо его перекосило, губы сложились в кривую линию, а на глазах выступили слёзы – он явно старался не рассмеяться.

– Ну, он работает, – выдавил Лель, скрылся за полками и вскоре вернулся, волоча за собой огромное пыльное зеркало в золотой раме. Стёр пыль рукавом и повернул к Атли. Тот охнул и с мукой во взгляде посмотрел на друга.

– Ты серьёзно?

– Ничего другого я не нашёл, – виновато ответил Лель. – Большую часть артефактов я трогать боюсь и о применении даже не догадываюсь. От других за версту разит проклятиями. Тут хотя бы получилось расшифровать заклинание.

Атли застонал. Из зеркала на него смотрела миловидная девушка с золотыми кудрями и яркими малахитовыми глазами. На левой щеке проглядывал тонкий след шрама – похоже, убрать его полностью не сумело даже заклинание медальона.

– Зато теперь тебя точно никто не узнает, – радостно заявил Лель. – Только вот, боюсь, отбиваться придётся не от врагов, а от женихов.

Атли пропустил шутку мимо ушей и снова взглянул на себя в зеркало. Девушка в отражении очаровательно улыбнулась и поправила растрепавшиеся волосы. Волк внутри недовольно ворчал: магия медальона ему не нравилась, но беспокоила не больше надоедливой блохи. Значит, потерпит.


Атли нашёл для меча Велеса ножны, захватил ещё пару ножей, а Лель выбрал для себя лук и наполнил колчан стрелами. Покинув хранилище, они понадёжнее завалили дверь обломками. Лель старался перемещать камни как можно тише, но, кажется, чернокнижников поблизости уже не было, и по пути в темницы они никого не встретили.

Поездку решили не откладывать. Лель наскоро собирал сумки в дорогу, двое Воронов отправились раздобыть лошадей и должны были ждать капитанов в лесу у тайного хода. Раздав всем указания, Атли отправился к Дарену, который всё ещё спал без задних ног в одной из темниц. Разбудив брата, Атли рассказал ему всё, что успел выяснить сам, посвятил в детали своего плана и оговорил условия, выставленные Лелем. Дарен слушал молча, изредка кивая. Атли видел, что царевич потрясён, и был благодарен ему за то, что тот старался не подавать вида и оставался собранным.

– Не знаю, что из этого выйдет, но Лель хочет решить вопрос мирно. Я, если честно, в это не верю, – закончил Атли.

Дарен задумался. Несмотря на то, что в последнее время он жил в клетке медведем и питался объедками, выглядел царевич свежо и бодро.

– Я согласен с Лелем, – наконец ответил Дарен, и лицо Атли вытянулось от удивления.

– Ты серьёзно?

Царевич уверенно кивнул.

– Мы и так потеряли много людей. Никто не ожидал нападения изнутри. Царская дружина пала прежде, чем поняла, что происходит. Гвардия стёрта с лица земли. Мирные жители едва пережили нападение Аспида, оставшиеся встретились лицом к лицу с чернокнижниками. Половина города полыхала пожарами. У нас, братец, нет возможности разбрасываться людьми. Так что я согласен с Лелем. Прежде чем сражаться, мы с Зораном поговорим.

– Он держал тебя в клетке, – напомнил Атли. Слова царевича звучали разумно, но Атли не мог не злиться, его раны требовали чужой крови.

– Это моё личное с ним дело и моя личная обида. Из-за неё я не буду подвергать опасности других людей, – спокойно ответил Дарен. И Атли нашёл в себе силы улыбнуться.

– Говоришь почти как настоящий царь, – сказал он и хлопнул брата по плечу.

Дарен улыбнулся в ответ, только печально.

– Не думал, что это произойдёт… так.

– Никто не думал. По крайней мере, тебе не пришлось самому казнить Говена и Драгана. Хоть какая-то польза от Зорана.

В темницу вошёл Лель, вокруг него весело прыгала Мила. Завидев Атли, лисица пискнула, вспрыгнула на тюфяк и уселась рядом, переводя довольный взгляд с Атли на Дарена и обратно.

– Чего это она такая радостная? – спросил Атли.

– Уговорила меня отпустить её с Дареном, – ответил Лель. Вид у него был обеспокоенный. – Говорит, что хочет быть полезной.

– Говорит? – Дарен округлил глаза. – Это говорящая лисица?

– Это моя сестра. – Лель высыпал из сумки склянки и, подтащив к себе свечу, принялся их перебирать. – С её помощью мы с Атли сможем держать с вами какое-то подобие связи.

Дарен с сомнением покосился на лисицу.

– На ней проклятие, – пояснил Атли. – Так что веди себя прилично и не пялься так на девушку. Сам недавно в звериной шкуре бегал.

Мила заскрипела, и Атли понадеялся, что это смех.

– Кстати, насчёт этого. – Дарен наконец оторвал взгляд от Милы и взглянул на Леля. – Что, если я вдруг снова обращусь в медведя? Сейчас, кажется, он спит или что-то такое, но что, если я не смогу его удержать?

Лель выбрал из груды склянок несколько нужных и протянул Дарену.

– Это зелье я делал для Атли, когда он страдал бессонницей. Принимай по две капли утром и по десять капель перед сном. Не обещаю, что это поможет, но я привык верить в лучшее. – Лель очаровательно улыбнулся.

– Я не могу тебе приказывать, – спохватился Атли. – Если ты не уверен, то не обязан ехать, Дарен. Путешествие по княжествам может быть опасным, да и если чернокнижники узнают, что ты…

– Я согласен. Конечно же я поеду, Атли! – воскликнул Дарен. – У каждого из нас будет своя работа. И я не оставлю тебя и сделаю всё, что в моих силах. Даже если это будет стоить мне жизни.

От этих слов на душе Атли тут же стало легче, и он широко улыбнулся.

– Спасибо, братец. Тогда в добрый путь!


Загрузка...